Рискованное пари - Страница 42

– Это сочинения Энн. Она заваливает меня ими второй год. Я выбрасываю их, не читая.

– Может… – Лесли обеспокоенно сдвинула брови, о чем-то задумываясь. – Может, она в самом деле любит тебя и страдает?

Даже если и так, я не в состоянии ей помочь, – сказал Оливер, поворачивая в замочной скважине ключик. – Но это не любовь, поверь мне. Энн безнадежно испорчена обилием денег, привыкла получать все, что душе угодно. Завоевание меня превратилось для нее в навязчивую идею. Как человек со своими мыслями и переживаниями я не интересовал ее никогда в жизни.

Они направились к выходу.

– Почему ты не хочешь, чтобы я прочел письмо прямо сейчас? – вновь спросил Оливер.

– Будет лучше, если сначала мы побеседуем, – ответила Лесли, глядя перед собой.

Утром шел снег, а теперь светило холодное зимнее солнце. Тонкий белый покров, укутавший сад, поблескивал, точно усеянный маленькими звездочками. Не сговариваясь, Лесли и Оливер зашагали в сторону футбольного поля и баскетбольной площадки – туда, где гуляли в теплом сентябре на самом первом свидании.

– Умоляю, прости меня, Лесли, – заговорил после продолжительного молчания Оливер. Его голос зазвучал чуть хрипло и сдавленно, и он кашлянул, пытаясь преодолеть чудовищное волнение. – Я осознал свою вину настолько глубоко, что стал другим человеком. Ты нужна мне как воздух, я дышу тобой, только ради тебя живу. У меня такое чувство, что мы созданы друг для друга, потому я и верил в эту встречу всем сердцем.

– Я прощаю тебя, – ответила Лесли, не испытывая больше его терпения. – Мне казалось, я на это не способна, особенно в первый момент, когда только узнала правду. А теперь понимаю, что ошибалась.

Оливер чувствовал, что она умышленно не произносит слово «спор» или «пари», и был ей за это безгранично признателен. Его чуткая мудрая Лесли ни капли не изменилась за время разлуки, может, даже стала еще светлее и мягче.

– Ты ответила бы на мое письмо, согласилась бы на встречу, если бы не вчерашний пожар? – спросил вдруг он, крутя в руках запечатанный конверт.

Лесли окинула его лицо задумчивым взглядом и ответила без тени сомнения:

– Да. Возможно, не сейчас, немного погодя. – Она вздохнула, внезапно грустнея. – О вчерашнем пожаре я буду помнить всегда. Раньше мне и в голову не приходило, что на свете есть человек, чья жизнь мне настолько сильно дорога.

В порыве безграничной радости Оливер взял ее руку, крепко сжал в своей, и они остановились посреди лесной дорожки, устланной тонким слоем снега.

– Лесли… повтори, что ты сказала. Прошу тебя.

– Вчера я осознала, что ты до безумия мне дорог, – произнесла Лесли, глядя на него своими восхитительными темными глазами. – И поняла, что просто обязана тебя простить.

– Девочка моя, солнышко…

Оливер обнял ее и стал целовать ее лоб, веки, нос, щеки. Она была чарующе женственной и неподражаемо естественной. Он очень соскучился по ее душевному теплу и согревался им сейчас с жадностью бездомного, попавшего с мороза к жаркому камину.

– Ты поймешь, что не пожалеешь об этом, я докажу тебе, клянусь, – прошептал он, и их губы слились в поцелуе.

Лесли первой отстранилась и перевела дыхание.

– Целоваться при минусовой температуре на улице – настоящее безумие, – сказала она, смеясь и ладонью вытирая губы.

– А мы и есть два безумца, – ответил Оливер. Его лицо сияло неподдельным счастьем. – Разве не так?

– Так!

– Нас больше ничто не разлучит, милая моя, ничего подобного я не допущу, – пробормотал Оливер, свято веря в то, что в совместном с Лесли будущем ни на мгновение не перестанет ощущать себя баловнем судьбы.

Она улыбнулась какой-то странной, несколько грустной улыбкой и зашагала вперед.

– В чем дело, Лесли? – спросил Оливер, следуя за ней.

– Ни в чем, – ответила она, но он уловил в ее голосе напряжение, которое человек посторонний, наверное, и не заметил бы.

– Нет, прошу тебя… Я вижу, ты чем-то расстроена. Давай все выясним сразу же, так лучше, проще.

– Ладно. – Лесли скрестила руки на груди и недовольно засопела. – Эти письма от Энн… Я все думаю о них и чувствую, что они не дадут мне покоя. – Она усмехнулась. – Возможно, это нелепо и смешно, ты ведь сказал, что не читаешь их, тем не менее… Не знаю, что со мной такое!

Оливер привлек ее к себе и поцеловал в висок.

– А я знаю. Ты ревнуешь… – протянул он, упиваясь мыслью, что до такой степени ей небезразличен. – И мне это чертовски приятно. Но я не хочу, чтобы ты страдала, поэтому с удовольствием устранил бы причину твоего беспокойства. – Он задумался. – Только вот не знаю, как это сделать. Я могу не читать письма Энн, не разговаривать с ней, не видеть ее, но запретить ей писать мне не в силах.

– Да-да, – торопливо проговорила Лесли. – Я все прекрасно понимаю. Наверное, вообще не стоило говорить тебе об этом.

– Я сам попросил тебя и очень рад, что ты, как прежде, мне доверяешь. Несмотря ни на что. – Оливер сделал паузу, на миг вспоминая о пари и чувствуя, как его покрытые щетиной щеки заливает краска стыда. Впрочем, заострять на этой мысли внимание не следовало: дурацкий спор остался в прошлом. – Если хочешь, сама забирай из ящика мои письма, я с удовольствием отдам тебе ключ.

– Нет, что ты. – Лесли покачала головой. – Это уж слишком. Я постараюсь справиться со своим глупым заскоком. Уверена, у меня это получится.

Оливер с восторгом взглянул на ее чудесный профиль. Ему очень не хотелось, чтобы она страдала, особенно из-за Энн Верлен, надоедливая любовь которой у него давно уже поперек горла. Он подумал вдруг о том, что через полгода может запросто покинуть эти места навсегда, и с радостью поделился мыслью с Лесли: